В Удмуртии «реорганизация психиатрической помощи» обернулась сокращением психиатрических больниц и вольной жизнью опасных для общества пациентов.
Реорганизацией психиатрической помощи в Удмуртии занялись еще в далеком 2016 году. Тогда к Республиканской клинической психиатрической больнице в Ижевске, именуемой в народе «Ягодкой», присоединили больницы Воткинска и Сарапула. Самостоятельными на тот момент оставались 1-я республиканская психоневрологическая больница в селе Сардан Можгинского района, 3-я РПБ в селе Постол Завьяловского района и Глазовский психоневрологический диспансер.
В августе 2019 года правительство УР распорядилось присоединить к ижевской «Ягодке» и их, причем сделать это нужно было в течение четырех месяцев. Планов не афишировали и с общественностью «оптимизацию» не обсуждали, еще, не дай бог, кто-нибудь озаботится судьбой больных и тем, где они будут находиться после «реорганизации».
Но сделать все по-тихому не получилось. Сначала шум поднялся в «северной столице» республики. Отстаивая Глазовский психоневрологический диспансер, на митинги выходило по 300 человек, но и это не помогло, Глазов перед реорганизационным напором не устоял. Теперь громкое «Нет!» говорит Сардан.
Больных не принимать!
О запланированной реорганизации медперсонал 1-й республиканской психоневрологической больницы в селе Сардан уведомили в сентябре прошлого года, назначив ее на 2020 год. Даже дату конкретную назвали – 20 января. Но реорганизовать учреждение не вышло, поскольку два младших медбрата по уходу за больными, Иван Комышев и Юрий Григорьев, выступили против.
«Сначала по устному распоряжению дали команду не принимать психических больных, — рассказал Udm-Info Иван Комышев. – Принимают только тех, кто в тяжелом состоянии. Тех же, кто потенциально вылечен и у кого есть дом и родственники, отправляют домой, либо по интернатам, а там будь что будет. Просто просят родственников забрать их на время. Идут на все что угодно, чтобы численность пациентов упала. Экономия большая получается, хотя из бюджета средства поступают в полном объеме. А медперсонал расформировывают по-тихому. Администрация больницы боится огласки».
Особенность больницы в Сардане — в ней есть единственное психо-туберкулезное отделение в республике. По некоторым данным, в связи с реорганизацией ей просто не продлили лицензию на оказание помощи пациентам, получавшим лечение в этом отделении. Но и Республиканская клиническая психиатрическая больница, к которой присоединяют районные, не имеет такой лицензии.
«Есть информация, что всех туберкулезных больных хотят переместить в Можгинский тубдиспансер. У них есть лицензия на осуществление врачебной деятельности, а в Сардане хотят сократить отделение, — продолжает Иван. — Но мы выступили в конце декабря с пикетом у можгинской администрации, и дело заглохло».
Пикет, на который вышли два человека из РПБ в Сардане, прошел 21 декабря у здания можгинской администрации.
Иван Конышев и Юрий Григорьев выступили против закрытия своего психо-туберкулезного отделения и в поддержку Всероссийской акции медработников за доступную медицину.
Такого чуда, как акция протеста, в Можге не видели давно.
«Наверное, лет десять», — уточняет Иван.
Сейчас психо-туберкулезное отделение — самое многочисленное в больнице. В остальных отделениях в связи с реорганизацией число больных сильно упало.
«Вы курнули, что ли?»
До 20 января с реорганизацией власти республики не уложились, ее срок перенесли на конец февраля. Одна из причин – два несогласных сотрудника больницы в Сардане. Что с ними делать? Решили сократить.
Для этого у работодателя всегда есть масса возможностей, например, классика жанра — дисциплинарные взыскания. Подловить неугодного работника на каких-то досадных нечаянных промахах, которые делают все, — легко, было бы желание. А если такой работник не молчит, нужно «лепить» дисциплинарные взыскания, а после третьего – увольнять.
У Комышева их уже два, у Григорьева столько же.
«Эти дисциплинарные взыскания необоснованные», – говорит Иван.
Первое он получил за то, что якобы оскорбил старшую медсестру на утренней пятиминутке.
На этой летучке она заявила, что Комышев распространяет слух о ее увольнении. В ответ молодой человек удивился: «Вы курнули, что ли, Галина Михайловна?»
То, что в спокойное время было бы воспринято как шутка, в напряженных условиях реорганизации квалифицировали как «нарушение внутренней этики» и оскорбление.
После этого Комышев стал вести аудиозапись переговоров с администрацией, чтобы в случае необходимости было доказательство того, что он говорил, а что — нет.
Второе замечание он получил как раз за аудиозапись.
25 января, уже после пикета, Ивана просто поставили перед фактом, сообщив, что у него имеется второй выговор. Он поинтересовался, за что именно. И ему пояснили, что он обвиняется не только в записи служебных разговоров, но и в том, что дает их слушать больным. Правда, как-то подтвердить этот факт администрация больницы не смогла, поскольку его и не было.
Другими словами, порядок оформления привлечения работника к дисциплинарной ответственности был нарушен. И уже на основании этого должен быть отменен.
Свой независимый профсоюз
Обращаться в прокуратуру или инспекцию труда, где по 2-3 месяца рассматривают одно обращение, Комышев и Григорьев считают бессмысленным. И так как «карманный» профсоюз защищать их отказался, они 28 января зарегистрировали в своей больнице ячейку профсоюза «Действие»: Комышев в ней – председатель, а Григорьев – его зам.
Теперь, прежде чем их уволить, работодатель должен запросить мнение председателя профсоюза «Действие». А сами они уже подали в суд по первому дисциплинарному замечанию Григорьева.
Но создание независимого профсоюза вряд ли остановит реорганизацию сарданской больницы.
«Реорганизация идет, она запланирована правительством УР. Ради экономии. Больничная администрация и на сотрудниках экономит: не платит зарплату, как полагается. Согласно дорожной карте, работая на одну ставку, я должен получать среднюю зарплату по региону среди медработников. По данным Удмуртстата, сейчас это 33 тысячи рублей (у среднего и младшего медперсонала), врачам должны выплачивать 200%, значит, 66 тысяч рублей на ставку. А получаю я 22-23 тысячи рублей. Возможно, другие получают 33 и 66 тысяч, но только с учетом переработок. Смотрите, мне не платят в полном объеме за ставку и еще умудряются вычитать за дисциплинарные взыскания. Что дальше делать, даже не знаю, — говорит Иван Комышев.
Психбольные на воле
Сокращение койко-мест в психиатрических больницах жители Удмуртии уже почувствовали или еще почувствуют. Когда увидят рядом с собой – на улицах, в подъездах, где угодно – тех, кто по медицинским показаниям должен содержаться и лечиться в психиатрических клиниках.
«Психических больных меньше не становится, их количество, напротив, увеличивается. А их выпускают на волю, где они часто совершают преступления. Два года назад у нас чуть не засудили врача за то, что она выписала больного, который якобы вылечился, а он совершил убийство. Ее хотели привлечь к уголовной ответственности, но дело спустили на тормозах. А теперь таких же больных отпускают по домам. Будут ли за ними следить родственники? И такие больные будут ходить среди нас. Об этом никто не задумывается. Очень много больных стариков, женщин, вообще людей трудоспособного возраста, кому нужна бывает психиатрическая помощь, а где она? Куда их размещать сейчас?» – спрашивает Иван Комышев.
18 февраля на заседании суда по первому дисциплинарному взысканию Григорьева два младших медбрата планируют рассказать об этом.
Для ИА «Udm—Info» ситуацию прокомментировал руководитель регионального отделения независимого профсоюза медработников «Действие» Александр Золотарев:
— Я считаю, что такие меры как присоединение Глазовского психоневрологического диспансера, 1-й и 3-й республиканских психоневрологических больниц к 1-й республиканской клинической психиатрической больнице ни к чему хорошему не приведут. Если рассуждать логически, изменения проводятся с целью улучшения оказания медицинской помощи. Но разве психиатрию Удмуртии сотрясали скандалы? Или были ситуации, как в других регионах, где пациенты с такими диагнозами нападали на детей в школах и детских садах или устраивали поножовщину только из-за обострения своего состояния здоровья? Слава Богу, такая участь Удмуртию миновала.
Действующая, выстроенная годами система оказания психиатрической помощи населению Удмуртии была наиболее, я бы сказал, пациентоориентированной, поскольку она учитывала многие особенности таких пациентов. К примеру, в Глазове отделение неврозов (более легкие формы) функционировало в отдельном здании от отделения психиатрии (более тяжелые формы). Сейчас все это будет объединено в одном здании и при этом сокращены койко-места.
В Сардане также функционировало единственное на всю республику отделение, где оказывалась психоневрологическая и психиатрическая помощь пациентам с туберкулезом. Учитывая, в каком плачевном состоянии находятся туберкулезные диспансеры в Удмуртии, страшно представить, где, а самое главное, какая помощь будет оказываться таким пациентам в случае закрытия этого отделения.
Кроме того, за всеми этими мерами и сокращением койко-мест скрывается желание региональных чиновников перевести оказание медицинской психиатрической помощи из стационара (то есть самой расходной) в амбулаторную помощь.
К чему это может привести? Пациенты с активной формой туберкулеза, да еще имеющие психические отклонения, или пациенты с фазой обострения никак не внесут стабильность в криминогенную обстановку современного социума, напротив, все это повлечет рост числа преступлений, совершенных такими пациентами. И заложником здесь будет как раз общество — те же медики, которых будут обвинять во всех смертных грехах, и простые граждане, в жизнь которых будет добавлен еще один серьезный повод для беспокойства.