В начале августа 2015 года исполнилось 40 лет со дня принятия Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Дата, по всем канонам, историческая. Но яркого и содержательного юбилея не получилось. Более того, он не стал и значимым информационным событием в публичном пространстве, уступив в эти дни приоритетность внимания СМИ другим темам (см. выпуски The Times, The Guardian, Independent, La Stampa и др.).
Почему это произошло? Что стало причиной такой специфической «приглушенной» оценки документа и ОБСЕ, на которые сорок лет назад 33 европейских государства плюс США и Канада возлагали исключительно позитивные надежды, и к тому существовали реальные предпосылки. В этом инструментарии видели общерегиональный и международный институт строительства эффективной системы безопасности. С его действием увязывали решение актуальных вопросов, составивших суть «трех корзин» взаимодействия в политической, торгово-экономической и гуманитарной областей.
К сожалению, не все получилось, не все цели были достигнуты. На каждом из ключевых этапов современной формулы партнерства и сотрудничества (условно трех «Д» — доверие, диалог, действие) возникли проблемы. Сегодня они образовали удручающую картину миропорядка. На фоне объективной потребности в интеграции, гармонизации национально-суверенных процессов и усилий, согласовании политических воль и ресурсов на пути регулирования международных вопросов, сложнейших по сути и разнообразию, появились тренды разрушения, вулканизации, разграничения сфер влияния между государствами. США и их союзниками по военно-политическим и торгово-финансовым блокам стала проводится политика раздела мира и стран на «своих и чужих», линия на исключительность Вашингтона в мировых делах, приписывание ему роли абсолютного по влиянию сценариста и режиссера миростроительства. На службу этому курсу поставлено, к сожалению, избирательное, эгоцентричное применение международного права.
Кризис затронул и международные организации, включая ООН, сказавшись на их эффективности. Не стала исключением и ОБСЕ. В чем-то, селективно, достигнув определенного позитива, опираясь на постоянные усилия прежде всего России сохранить за организацией статус регулятора устойчивой безопасности, в целом она потеряла функционал динамичной и профессиональной международной структуры комплексного характера. Произошло и происходит не самое оптимальное ее замещение. По вектору военно-политическому лидерство примеряет на себя НАТО, по торгово-экономическому — Евросоюз, по правозащитному (хотя и не всегда качественному) — Совет Европы. Многие региональные и субрегиональные задачи, входящие в компетенцию ОБСЕ, с опорой на принципы международного права и Устава ООН стали результативно выполнять такие организации, как СНГ, ОДКБ, Таможенный Союз, Евразийский экономический союз и др.
ОБСЕ сегодня — и это всем очевидно — не может претендовать на роль высокого координирующего звена, источника политического и юридического законодательства общеевропейского уровня, несмотря на существование подобного рода запросов от жизни. Она, к большому сожалению, соткана, вопреки нормативной ориентации, из массы противоречий. И их число не уменьшается. Об этом говорит, например, сложное положение организации по отношению к кризису на Украине. С одной стороны, в плюсе, мониторинг ситуации. С другой, недостаточность, скажем, ее усилий, отсутствие полноценного авторитета в установлении стабильности и безопасности региона. Нельзя не вспомнить и другие факты, связанные к консервацией, фактически, нерешенности проблем в Приднестровье, Нагорном Карабахе, других постсоветских территориях. ОБСЕ не проявило должным образом себя в тех случаях, когда в Европе вопреки договоренности о военно-политическом равновесии идет расширение НАТО на восток, реализуются планы строительства американской ПРО.
Отметим, что существенная попытка РФ добиться реализации принципа неделимости безопасности посредством проекта нового договора о евробезопасности в 2008 г. не получила поддержку ведущих западных членов ОБСЕ, поскольку не отвечала глобальным планам лидерства США и их контроля за европейским порядком. Подчеркнем еще один момент. Именно эта группа государств (США + страны ЕС) стала инициатором незаконной санкционной политики против России. Вопреки принципам уважения государственного суверенитета, сотрудничества, норм и правил ВТО. Вопреки, выделим, логике и фундаментальным регуляторам Устава ООН. Игнорируя, интересы, интернационального бизнеса, торгово-экономических кругов. ОБСЕ не сформировало критической принципиальной позиции, не высказалась в поддержку суверенитета одного из своих ведущих членов, создав тем самым негативный прецедент.
Немало ошибок и упущений обнаруживает и деятельность организации в гуманитарной сфере. Правозащитная ситуация в Европе, включая страны Евросоюза и США, Украину, требует более объективного и честного подхода в оценках работы по обеспечению общепризнанных прав человека и гражданина (от вопросов социальной защиты до миграционных проблем, от безработицы молодежи до гендерного равенства и др.) в национальных границах.
Критическая масса в функционировании ОБСЕ проявляется как в целом, так и в деятельности ее отдельных структур. Пример тому — Парламентская Ассамблея, которая идет, сегодня это всем очевидно, трендом раскола, потери своей самостоятельности, недружественного и некорректного отношения к ряду своих участников. Недееспособность Ассамблеи, ее политическая заангажированность проявились в недавнем казусе недопущения российских парламентариев на очередную сессию в Хельсинки. Кто от этого выиграл? Только те силы, которые не обладают здравомыслием, живут по принципу, «чем хуже, тем лучше». Этот факт стал еще одним подтверждением проблемности современной практики Хельсинского процесса — 40.
Сегодня, глядя на политические реалии, достижения и недоработки ОБСЕ, трудно остаться оптимистом в отношении надежных перспектив ее адекватности прогрессивным тенденциям. Чтобы выйти на уровень задач, которые были сформулированы в Заключительном акте 1975 г., чтобы обеспечить функционально-целевую доминанту организации в европейских делах, надо, скажем честно, заново проходить процесс согласования политических позиций и воль европейских государств. Наверное, сейчас это сделать сложно. Мотивация к сотрудничеству на основе равенства, безопасности, уважения интересов, компромиссов стран-членов ослаблена и даже в чем-то потеряна. Должно пройти время, чтобы состоялась реновеллизация общеевропейского масштаба. Но и отказываться от ОБСЕ, несмотря на всю ее серьезную критику, нельзя. Такой шаг только бы облегчил внешним политическим силам, сторонникам правового нигилизма движение к ее полному разрушению.
Отсюда задача — поддерживать все положительное, накопленное организацией, помогать ей избавляться от негативного, строить атмосферу взаимопонимания, используя двустороннюю дипломатию, площадки многостороннего сотрудничества с участием ОБСЕ, прежде всего задействуя потенциал Организации Объединенных наций. Так, например, важнейший элемент Хельсинского заключительного акта — Декларация принципов международного права, требующая восстановление к себе концентрированного уважения и современного толкования с учетом вызовов и угрозы XXI в., мог бы получить политический импульс имплементации и правового признания в рамках общепринятого процесса кодификации и прогрессивного развития международного права. Он обеспечивается ООН в целом и ее отдельными подразделениями в лице Совета Безопасности, Генеральной Ассамблеи, Международного Суда и других звеньев. Россия призвана дипломатически способствовать такой линии. Да, ОБСЕ находится у «красной линии». Ее ждет многовариантность существования. Хотелось бы, исходя из задач международной повестки дня, видеть в ней дееспособное и авторитетное образование, основанное на принципах демократии, международного права и справедливости. Достижение такого статуса — зона ответственности современных государств и заинтересованных международных институтов.
К сожалению, 40-летний юбилей ОБСЕ вызывает больше пессимизма. Но ресурсы на лучшее положение, исправление минусовой практики ее существования сохраняются. Нужно работать на их накопление, инновацию и системную реализацию. Внешняя политика России, ориентируясь на этот тренд позитивной капитализации Организации по общеевропейской безопасности и сотрудничеству, в состоянии запустить и другой проект или, по крайней мере, начать его обсуждение. Речь идет о подготовке Кодекса цивилизованного поведения евразийских государств. Партнеры и союзники такой идеи найдутся. На базе подобного международно-правового документа могут возникнуть и новые практические конфигурации евразийской интеграции в области безопасности.