Народная память, да и память вообще – специфическая и сложная вещь. Бывает, что что-то прочно застревает в ней почти по случайности, но много чаще то, что специально было предназначено и предуготовано к этому.
Пресс-служба МГК КПРФ Мизеров Иван
Многие великие успехи и победы советской власти теперь стали одним целым, плоть от плоти с народом, с его восприятием себя и истории. Сталинградская битва и красное знамя над Берлином, гагаринское “Поехали!” и генеральный конструктор Королёв – всё это теперь уже нельзя вытравить и выбить, как бы не старались разнообразные предатели. Но есть немало и таких событий, которые остались как-бы затенёнными, неизвестными, хотя во многом и не менее значимыми и славными. Возможно потому, что такие понятия, как пиар, были явно чужды для людей той созидательной эпохи. Они просто делали своё дело и делали его по-коммунистически – с полной отдачей и до победного конца. Сегодня, 18 октября 2015 года, годовщина одного из эпизодов без преувеличения грандиозной борьбы Советской власти за здоровье народа – 18 октября 1924 года Совнарком принял декрет об обязательных прививках против оспы.
Дореволюционное общество России было больным. И это не красивая метафора, а констатация факта. Наряду с успехами академической медицинской науки Российской империи с такими именами как Пирогов, Сеченов, Склифосовский, Павлов имелась настоящая катастрофа на уровне низовой практики. Несколько показателей, которые достаточно ярко изобразят состояние и доступность здравоохранения в Царской России. На 1913 год Россия была одним из лидеров Европы по показателю детской смертности – из 1000 родившихся малышей 273 умирали в возрасте до года – больше, чем четверть! Для сравнения, в Европе в среднем по 17 странам этот показатель равнялся 141 ребёнку. СССР уже в 1925 году, после чудовищных лет Первой мировой и Гражданской войн, сумел свести этот показатель до 193,4 младенцев на тысячу. Это в том числе к вопросу, столь часто поднимаемому либералами, о “слезинке ребёнка” – почти на сотню в каждой тысяче больше детей получило возможность действительно увидеть жизнь, по-настоящему вступить в неё. Сотня матерей из тысячи могли нянчить своих малюток, вместо того, чтобы безутешно рыдать.
В том, что касается доступности медицины, всё ещё более впечатляет. “Отчёт о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1913 год сообщает, что в империи было 24 031 гражданских (некоторое количество медиков её имелось в военной медицине) врача. Население империи составляло примерно 160 миллионов человек. Таким образом, в среднем один врач приходился на 6500 потенциальных пациентов. Из этих врачей в городах проживало 17 035, или 71%, (при том, что в городах тогда жило не более 15% населения), а в сельской местности проживало 6990 врачей, или 29%. Соответственно на одного сельского врача приходилось 20 300 человек. Уже сам по себе этот факт исключает реальную организацию для них медицинской помощи. Кроме того, сам уровень образования, а в ещё большей степени оснащения медицинским оборудованием и препаратами у этой категории докторов был чуть более, чем нулевым. На дом врачи не выезжали кроме тех случаев, когда больной мог сам прислать лошадей и заплатить за визит.
Вывод прост и однозначен – массового здравоохранения, охватывающего большую часть (не говоря уж обо всём) населении в Российской империи, не существовало! Первая мировая затребовала всех доступных медиков для фронта, дала множество раненых, контуженных, калек и отравленных газами. Потом пришла Гражданская, которая вовсе разрушила единую систему управления в стране. Какое здравоохранение у пана Грициана Таврического!? Новые раненые – теперь уже на Колчаковских и Деникинских фронтах, толпы беспризорных, а ещё такой уже почти забытый ныне момент, как страшный, чудовищный разгул эпидемий, в том числе таких, образ которых вообще не очень-то вяжется с нашей страной. Например, в числе задач для здравоохранения в годы Первой пятилетки ставилась в числе прочего борьба с малярией, “принявшей в последние годы угрожающие размеры”! Впрочем, что там малярия – народ массово заедали блохи, клопы и клещи! А ведь эти паразиты не только болезненные и досаждающие сами по себе, являются ещё и разносчиками массы самых разных и нередко весьма грозных болезней. Одним из первых и важнейших мероприятий советской власти в сфере здоровья стало не что иное, как организация передвижных дезинфекционных камер, или по-простому “вошебоек” и душевых установок, в которых людей на селе и в малых городах банально мыли и дезинфицировали их одежду. В детдомах при поступлении новых обитателей стандартной и обязательной процедурой было кипячение одежды, но порой её приходилось и просто сжигать!
Стоит сказать и о том, что огромную роль в решении проблемы сыграло столь часто и громко охаиваемое теперь колхозное строительство. Обеспечить надлежащей медицинской помощью каждого крестьянина-единоличника, особенно на широко раскинувшемся хуторе было крайне сложной задачей, в то время как каждый колхоз должен был получить свою аптечку и фельдшера, что, к сожалению, удалось достичь не сразу. Но в конечном итоге страна пришла к этому!
Но вернёмся к эпидемиям, которые за время массовых перемещений людей в Первую мировую и Гражданскую, часто при этом скученных в вагонах, казармах, окопах и иных местах, часто уже ослабленных и истощённых достигли невиданной силы. Простое перечисление этого ряда уже даёт некоторое представление о положении: корь, скарлатина, дифтерия, малярия, оспа. Но более всех свирепствовал тиф – брюшной, сыпной, возвратный… В послереволюционной России в период между 1917 и 1921 от сыпного тифа погибло около 3 миллионов человек. В некоторых южных районах Союза отмечалась даже чума – Чёрная смерть. Всё это влекло за собой очень большие жертвы. На Украине, например, даже в 1927 году от заразных заболеваний погибла примерно четверть всех умерших за этот год.
Советская власть видела эту проблему и самым решительным образом боролась с ней. Одним из следствий этой борьбы стало, например, создание мощной сети санаториев, которых в дореволюционной России, по сути, не было вовсе. Санатории были в те годы, прежде всего, системой не отдыха, а лечения – туберкулёзные санатории, например, созданные в Крыму и на черноморском побережье Кавказа, спасли своим свежим воздухом множество жизней. Бывшие дворцы и виллы стали действительно народным достоянием.
И всё же самым важным было не это – действительно надёжным средством борьбы с эпидемиями были два основных направления: повышение грамотности населения в сфере санитарии и вакцинация. Именно в этот период времени было отпечатано множество плакатов и написано множество стенгазет, которые теперь кажутся несведущим людям забавными – их лозунгами были “Не надо плевать на пол!”, “Боритесь с мухами!”, “Регулярно проветривайте помещение!”, но тогда они реально спасали людей. Вакцинация же в Советской стране стала общегосударственной задачей и настоящим трудовым подвигом. Хорошим примером здесь будет та же оспа. Вакцина от этой болезни — одна из наиболее давно апробированных и доказавших свою эффективность, но в плоть до Революции всеобщая вакцинация от оспы в стране так и не была организована – слишком дорого и сложно (если не сказать невозможно при уже упоминавшемся количестве медиков в империи). В 1919 году было зарегистрировано 186 000 больных натуральной оспой. В 1924 году вводится обязательная вакцинация решением совнаркома, и уже в 1925 году больных — 25 000, в 1929 году — 6094, в 1935 году — 3177. К 1936 году натуральная оспа в СССР была ликвидирована!
Особенно, как уже было показано выше, свирепствовал тиф – своё влияние те события оказывают даже на сегодняшний день. Даже дети моего поколения могут вспомнить периодически происходящий в школах осмотр медсестрой волос на голове. Сейчас эта процедура кажется анахронизмом, а когда то была достижением, а вернее комбинацией двух великих достижений СССР – всеобщего школьного образования и здравоохранения. В волосах у детей искали вшей. В некоторых школах в ранний период существования Союза их превентивно брили — и это действительно было весьма действенной мерой защиты. И именно наша страна внесла решающий вклад в борьбу с этой болезнью – в разгар Великой Отечественной войны Алексей Васильевич Пшеничнов – выдающий советский микробиолог и эпидемиолог — разработал вакцину от тифа, что поклялся сделать после того, как работал с больными тифом в Гражданскую войну. 1942 год – решающий период Второй мировой, страшная военная разруха – эпидемии вполне могли бы внести в эту картину свой страшный вклад. Эпидемии вообще почти всегда сопровождают войны. Но нет! Ни одной крупной эпидемии в годы Великой Отечественной войны в стране не случилось! Система здравоохранения даже в этих критических условиях работала стабильно и эффективно, при этом, разумеется, отдавая всё – специалистов, помещения, материалы для фронта и Победы!
К 1955 году СССР выходит на лидирующие позиции в мире по количеству врачей в стране – 344 000, один врач на 580 человек населения (сравните с показателями Царской России). А советская медицинская наука, профилактика, система вакцинации многими признавались, безусловно, лучшими на планете. И это через десять лет после окончания войны!
Особой и отдельной темой может стать становление советской фармацевтики и, можно сказать, медицинской части химической промышленности, ставших важнейшей задачей ещё в годы первых пятилеток и блестяще решённых, но это требует отдельной полноценной даже и не статьи, а научного исследования…
Советский Союз был подлинно социалистическим государством, страной, заботящейся о людях, обеспечивающей им достойную жизнь, все условия, чтобы они жили долго и здорово – ударение в этом слове можете ставить, где хотите. В нём не было лишних людей – все были задействованы в труде, все должны были быть способны к нему, а значит физически крепки и здоровы. Здоровье человека рассматривалось как одна из главных ценностей – и в смысле экономики, и в смысле морали. А что же нынешняя РФ? Бюджет этого, 2015 года показал по сравнению с предыдущим снижение расходов на здравоохранение, не планируется их рост и в 2016 и в 2017 годах. Расходы целенаправленно перекладываются на и без того плохо сводящие концы с концами региональные бюджеты. Закрываются больницы и поликлиники – уже не только в сёлах, но и в Москве. Зарплаты медиков уже давно не вызывают ничего, кроме слёз, как и состояние медучреждений, кроме редких, оставленных для создания картинки в СМИ “образцовых”. Согласно данным опроса Фонда независимого мониторинга «Здоровье», почти три четверти (73%) медицинских работников отмечают прямое влияние так называемой “оптимизации” системы здравоохранения на рост смертности населения и увеличение числа тяжелых больных за последние полтора года. Деградирует система скорой помощи. Наша страна больна, наше общество вновь больно самой страшной болезнью – разлагающей инфекцией капитализма! И оно срочно нуждается в лечении!